Я даю тебе шанс, сказал он. Можешь ли ты дать мне шанс?
Может ли она? Это была тема их ночного разговора.
Она лихорадочно обдумывала это, пока принимала душ и одевалась. Одежда в шкафу была подобрана для Джослин, несколько далеко от ее повседневного стиля, поэтому было тяжело выбрать что-то для себя. Она нашла джинсы — дизайнерские, судя по ценнику, — и пятнистую шелковую блузку с бантом на шее, выглядящей в стиле винтаж, который ей нравился. Она одела ее собственный вельветовый жакет сверху и вернулась в комнату Джейса, но его уже не было, и было трудно не понять, где он.
Звон тарелок, звук смеха и запах еды подымался снизу.
В два счета сбежав по стеклянным ступенькам, она остановилась на последней из них, заглядывая в кухню. Себастьян стоял прислонившись к холодильнику, скрестив руки и Джейс готовил какое-то блюдо на сковороде, которое включало в себя лук и яйца. Он был босой, волосы в беспорядке, рубашка застегнута беспорядочно, и один его вид заставлял ее сердце переворачиваться.
Она никогда не видела его таким, только вставшим, все еще с той теплой золотой аурой сна над ним, и она почувствовала проникающую печаль от того, что все эти новые моменты произошли с Джейсом, который не был ее Джейсом в действительности. Даже если он выглядел счастливым, без теней под глазами, смеялся, готовя яйца в сковороде, и выкладывая омлет на тарелку.
Себастьян что-то сказал ему и Джейс посмотрел на Клэри, и улыбнулся.
— Тебе какую яичницу? Болтунью или глазунью?
— Болтунью. Я и не знала, что ты умеешь готовить яйца.
Она спустилась по лестнице и подошла к кухонной стойке. Солнце светило из окон — несмотря на отсутствие часов в доме, ей казалось, что уже позднее утро — и кухня сверкала стеклом и хромом.
— Кто не умеет готовить яйца? — поинтересовался Джейс вслух.
Клэри подняла вверх руку — и Себастьян сделал то же самое. Она удивилась и поспешила её отдёрнуть, но сделала это не раньше, чем Себастьян заметил это и усмехнулся. Он всегда усмехался. Хотела бы она стереть эту усмешку с его лица.
Она отвернулась и занялась приготовлением завтрака из того, что было на столе — хлеб, свежее масло, варенье и нарезанный бекон — требующего тщательного пережевывания. Там также был сок и чай. Они питаются здесь довольно хорошо, подумала она. Хотя, если судить по Саймону, молодые люди всегда голодны.
Она поглядела в окно… и взглянула еще раз. В поле зрения больше не было канала, но зато вдалеке была видна гора с возвышающимся на ней замком.
— Где мы сейчас? — спросила она.
— Прага, — ответил Себастьян.
— У нас с Джейсом есть здесь дело. — Он выглянул в окно. — На самом деле, нам скоро надо уходить.
Она мило улыбнулась ему.
— Можно мне пойти с вами? — Себастьян покачал головой.
— Нет.
— Почему нет? — Клэри скрестила руки на груди. — Это что, какое-то мужское дело, частью которого я не имею права быть? Вы решили сделать схожие причёски?
Джейс передал ей тарелку с яичницей, но при этом смотрел на Себастьяна.
— Может, она смогла бы пойти, — сказал он. — Я имею в виду, это особенное задание — оно не опасно.
Глаза Себастьяна были как леса из стихотворения Фроста[4], темные и глубокие. Они ничего не выражали.
— Все, что угодно, может оказаться опасным.
— Ну, это твое решение.
Джейс пожал плечами, потянулся за клубникой, закинул её в рот, и слизнул сок со своих пальцев.
Теперь, подумала Клэри, разница между этим и её Джейсом была ясной и абсолютной. Ее Джейс обладал сильным и всепоглощающим желанием разобраться во всем. Он никогда бы не пожал плечами и не согласился бы с чужим планом. Он был похож на океан, беспрерывно бросающийся на скалистый берег, а этот Джейс был… спокойной рекой, блестящей на солнце.
Потому что он счастлив?
Рука Клэри на её вилке напряглась, костяшки побелели. Она ненавидела этот тихий голос в её голове. Как королева Летнего двора, он зародил сомнения там, где не должно быть сомнений, задавал вопросы, которые не имели ответа.
— Пойду, соберу свои вещи.
Схватив еще одну ягоду с тарелки, Джейс засунул ее в рот и рванул наверх.
Клэри вытянула голову. Прозрачные стеклянные ступени казались невидимыми, и казалось, что он не бежит, а летит наверх.
— Ты не ешь яйца, — произнес Себастьян.
Он обошел стойку — по-прежнему бесшумно, черт возьми — и смотрел на нее, приподняв брови. У него был небольшой акцент, смесь акцента людей, живущих в Идрисе, с примесью британского. Она задалась вопросом, скрывал ли он его прежде или она просто не замечала.
— Вообще-то, я не люблю яйца, — призналась она.
— Но ты не захотела сказать это Джейсу, потому что, казалось, он рад делать для тебя завтрак. — Поскольку это было так, Клэри ничего не ответила. — Забавно, не правда ли? — спросил Себастьян. — Хорошие люди лгут. Возможно, он будет готовить яйца каждый день, в течение всего твоего пребывания здесь, и ты будешь с трудом проглатывать их, потому что не можешь сказать ему, что ты их не любишь.
Клэри подумала о королеве Летнего двора.
— Любовь делает лжецами всех нас?
— Верно. Быстро учишься, не так ли? — Он сделал шаг к ней, и тревожное покалывание опалило её нервы. Он пользовался тем же одеколоном, что и Джейс. Она узнала цитрусово-перечный запах, но на нем он пах иначе. Как-то неправильно. — У нас есть что-то общее, — сказал Себастьян и начал расстегивать рубашку.
Она торопливо встала.
— Что ты делаешь?
— Спокойно, сестрёнка. — Он расстегнул последнюю пуговицу и его рубашка распахнулась. Он лениво улыбнулся. — Ты же у нас «Повелительница Рун», не так ли? — Клэри медленно кивнула.
— Я хочу руну силы, — сказал он. — И если ты лучшая, я хочу, чтобы ее нанесла именно ты. Ты не можешь отказать своему старшему брату в руне, правда? — Его тёмные глаза рассматривали её. — Кроме того, ты обещала дать мне шанс.
— А ты обещал дать шанс мне, — ответила она. — Итак, я предлагаю тебе сделку. Я сделаю тебе руну силы, если ты позволишь мне пойти с вами на задание.
Он полностью снял рубашку и кинул ее на стойку.
— По рукам.
— У меня нет стило.
Она не хотела смотреть на него, но трудно было этого не делать. Казалось, он сознательно вторгался в её личное пространство. Его тело было похоже на тело Джейса — крепкое, ни грамма лишнего жира, мускулы ясно виднелись под кожей. У него было много шрамов, как и у Джейса, правда, Себастьян был столь бледным, что белые метки выделялись намного меньше, чем на золотистой коже Джейса. На ее брате они выглядели словно серебряная ручка на белой бумаге.
